Библиотечное безумие
Опубликовано: 03.08.2023
библиотечное безумие
Каждый день и на каждом шагу мы сталкиваемся с письменным словом. Исследователи уже давно привлекли внимание к повсеместному распространению письма в нашей жизни и к последствиям этого старинного новаторского изобретения.
Это чрезвычайно интересные находки, касающиеся восприятия действительности, способов мышления, устройства общества. Инвентарные списки, своды законов, торговые соглашения, религиозные и научные тексты играют наиболее важную роль.
Однако мы склонны считать литературу высшим выражением письменного слова.
Формирование мира, представленного в словах, поиск выразительных возможностей языка, возможность игры с литературными аллюзиями — вот некоторые из возможностей, доступных благодаря письму, превращенному в литературу. Хотя долгосрочные исследования показывают, что уровень читательской аудитории не является ошеломляюще высоким, существует большая группа читателей, преданных литературе.
Книги о книгах
Литература — это не просто написанное слово, это слово с его физическим воплощением — предметом. И как объект он сам является объектом литературы. Книги о книгах могут быть разными. Особое впечатление производят те, которые показывают безумие и страсть, которые могут пробудить книги.
В «Книге Маньяк» Густава Флобера (опубликованной в довоенной Познани) его герой убивает больше людей только для того, чтобы обогатить свою коллекцию большим количеством экземпляров, которые пробуждают его желание.
В «Имени розы» Умберто Эко здание библиотеки выходит на аббатство, лабиринты полок и их расположение известны только слепому Хорхе Бургосскому, готовому на убийство, чтобы скрыть тайны книг, а в финал, чтобы сгореть вместе с ними.
обложка, рекламные материалы, фото: Rebis
Такой тип человека, сделанного из книг, присутствовал в качестве аллюзии от имени демонического библиотекаря Хорхе Луиса Борхеса, работа которого состоит в том, чтобы вызывать существующие книги и изобретать несуществующие.
Он также является главным героем «Аутодафе» Элиаса Канетти, профессором Кимом, живущим в своей библиотеке и беспомощным перед лицом жизни.
Есть также много картин, изображающих книги как сцену любви. Возможно, наиболее визуально запоминающейся является сцена поглощения любовных отношений стопками книг в фильме под названием Повар, вор, его жена и ее любовник, Питер Гринуэй. Не менее эффектна последующая смерть титулованного любовника, задохнувшегося от страниц книг, которые он должен был съесть в наказание за свой проступок.
Auri sacra Famesнеудивительно, но страсть, возбуждаемая книгами, уже причуда.
Написание книг может быть не менее причудливым. В большинстве случаев это компенсируется социальной вездесущностью письма и возвышением литературы. Кроме того, это один из многих способов заработка. В крайних случаях это чудачество проявляется в виде эпигонов, неустанно переписывающих вещи, которые устарели и никому не интересны.
Это снова Флобер и его герои Бувар и Пекюше в финале, задуманном автором неоконченного произведения, названного их именами, переписывают книги. Просто - пишите, чтобы писать.
Эффекты тоже могут быть завораживающими и в то же время раскрывающими безмерный простор человеческого воображения и человеческого безумия.
Странные книги
Есть много странных книг. Эта странность имеет много измерений. От шутки до гротеска. Много лет назад своего рода лексикон, адресованный юным читателям, назывался «Первое: не скучай» Юзефа Виттлина.
фото: Коллекция Принцхорна, Гейдельбергский университет
Он собрал десятки разных удивительных вещей (опубликованных в 20 веке) и кратко описал их, как признается в заголовке, немного в шутку. Чтобы не заскучать, а заодно показать, какие забавные и удивительные идеи придумывают авторы.
Там можно прочитать о французском «Празднике тишины» с несколькими десятками чистых страниц, соответствующих замыслу заглавия. Про "Книгу, которой нет", где размыты автор, название и несколько десятков страниц текста - потому что это книга, которой не существует. А также про «Учебник болезней и лекарств», позволяющий за несколько минут поставить диагноз и вылечить себя (хотя сегодня доктор Гугл перебивает эту позицию доступностью и универсальностью использования) и множество еще более менее или более причудливых публикаций.
Однако есть тексты гораздо более осмысленные и не смехотворные. Многие из этих таинственных, чудовищных и увлекательных книжных приключений представлены в занимательной книге, недавно опубликованной Ребисом, «Библиотека безумца» Эдварда Брук-Хитчинга.
Библиотека сумасшедшего
По сравнению с вышеупомянутым лексиконом Виттлина, «Библиотека сумасшедшего» имеет большие амбиции. Он собирает - может быть, не так много позиций - но те, что входят в пространство человеческого безумия с большей отвагой.
Кроме того, это произведения разных эпох и культур.
Автор, антиквар, известный по нескольким книгам, ранее изданным Ребисом, признается в своем увлечении книгами с самого начала. Весь текст источает заранее объявленную любовь к книгам. И мучительное для каждого библиофила (или, как я себя называл: библиофила) осознание конечной неудачи - невозможности иметь все желанные книги и безнадежности желания их читать.
А согласно анекдоту, приведенному Брук-Хитчинг, книг почти 130 миллионов (и больше), так что масштаб невозможности захватывает дух.
Само желание сделать это — безумие.
В этой необъятности слов заключены книги, перечитываемые снова и снова, - литературный канон (я буду придерживаться этого термина, хотя он становится все более спорным). Они также настолько своеобразны, что могут заинтересовать только самых ярых книголюбов. Продукты воображения настолько экстравагантны, что достигают пределов человеческого разума. Подтягивая и расширяя их.
фото: Библиотека редких книг и рукописей Бейнеке, Йельский университет
Автор «Библиотеки сумасшедшего» страстно классифицирует и описывает такие диковинки, как, например, «Рукопись Войнича», датируемая, по находкам исследователей, первыми десятилетиями XV века.
Она когда-то была написана, но неизвестно для чего и для кого. Следующие страницы рукописи представляют собой богато детализированные рисунки растений, животных и пространств, которые имеют мало общего с теми, что доступны познанию, заякоренному в этом мире.
Красивое письмо — это несуществующий язык.
Это код, который еще никому не удавалось взломать. И вопрос: писал ли это сумасшедший (но насколько дисциплинированный!)? Это запись каких-то видений? Но зачем тогда шифр? Может это шутка? Но настолько совершенен, что граничит с безумием?
В «Библиотеке безумца» также можно найти книги заклинаний, записи контактов с потусторонними силами. Есть поэт, стихи которого диктовали куры...
Есть Конкурс японских пердежей, свидетельство своеобразного, так сказать, раблезианского, чувства юмора: анархического и в то же время такого обычного, человеческого...
Есть книги, переплетенные в человеческую кожу. Написано на костях животных. Чудовищных размеров и едва заметных. Целое богатство свидетельств о том, как книга может обладать тобой.
Однако «Библиотека сумасшедшего» — это не каталог диковин, созданный для того, чтобы дать картину необъятности человеческого безумия и предостеречь от него. Брук-Хитчиг склоняется над ними с нежностью влюбленной и следит за их историей.
Он находит в них постоянное стремление человеческого духа достичь бесконечности, за кажущимися очевидными границами; неустанное стремление, как только вы приобрели способность фиксировать мысли в словах, свидетельствовать обо всем, что нас составляет. Каждое желание, каждая навязчивая идея, каждая идея.
Страсть следования за этими осколками человеческого воображения и человеческого безумия, вероятно, разделит каждый книгоядец.
А книги, которые нужно есть и есть, упоминаются в «Библиотеке сумасшедшего».
Редакционное усердие, которое в данном случае тоже следует оценить, довершает прелесть этого застолья. Что я, как библиофил, настоящим удостоверяю.